Работа мечты
Наша героиня Мария Хилидевна Салиндер уверена: то, что она дожила до почтенного возраста и стала учителем, - божественное провидение. Маленькая Маша родилась в декабре 1958 года в семье надымских оленеводов. Морозы стояли суровые, и малышка заболела, на помощь пришёл шаман, который жил неподалёку.
- Мама рассказывала, что отец хотел везти меня в ФАП, но шаман, который жил по соседству, узнал, что ребёнок заболел, пришёл и сказал: «Не везите в больницу, по дороге она умрёт». Провёл обряд с бубном, а на следующий день к обеду мне стало лучше. Взамен надо было отдать красивую ягушку жене шамана и оленя забить, родители всё это сделали. Может, это совпадение, а может, помощь его, но я выжила, и в декабре мне исполнилось 65 лет, - рассказывает учитель родного языка Тазовской школы-интерната Мария Салиндер.
В тундре семья жила недолго. Тогда многих переселяли в посёлки, их новым домом стал небольшой посёлок на берегу Обской губы - Кутопьюган. Там-то Мария и пошла в нулевой класс поселковой школы-интерната, и практически с первых дней первая учительница и сама школа произвели на маленькую девочку неизгладимое впечатление. До 1 сентября она даже говорить по-русски не умела, всему училась в школе.
- Когда была маленькой, всё время ставила себя на место моей первой учительницы Елены Васильевны Неркагы. Она была очень строгая, но справедливая. Окончила институт имени Герцена и только приехала в Кутопьюган, красивая причёска, одежда. Елена Васильевна была для меня примером, тогда учителей уважали, стремились быть на них похожими и никогда не пререкались. Когда я была ребёнком, особо игр и игрушек не было, сами себя развлекали. Тогда транспорта не было, по посёлку возили всё на собачьих упряжках. У нас были свои собаки, они жили на улице, у всех были клички, а дома ещё были кошки, я им шила одежду из старых вещей, учила их всему, это были мои первые «воспитанники». Чуть позже родственники стали приводить детей, я их чему-то учила. Я была командиром, - вспоминает Мария Хилидевна.
Уже тогда маленькая ученица поняла, что когда повзрослеет, обязательно станет учителем. В 1974 году Мария поступила в Салехардское педагогическое училище. Вот тут-то и выяснилось, что мечта детства может так и остаться мечтой: девушка просто была не готова уехать из отчего дома.
- Я поступила после 8-го класса, мне было всего 15 лет, ещё ребёнок. Каждый раз, приезжая на каникулы, маме говорила: «Я туда не вернусь». Но она настаивала, чтобы я получила хорошее образование и добилась чего-то в этой жизни. На 3-4 курсе мне уже нравилось учиться, видимо, повзрослела. Выбрала специальность «Учитель начальных классов». В 1978 году окончила педучилище, по распределению должна была ехать в Гыду - там не хватало учителей. Не хотела, плакала, мне говорили: «Там Карское море, белые медведи ходят». К счастью, приехала замначальника Надымского РОНО и забрала меня. Первым местом работы стала небольшая школа в посёлке Нори, маленьком, как Находка. Там я работала недолго. В тот год не стало мамы, я себя плохо чувствовала, и мне место нашли в Кутопьюганской школе-интернате, где я работала воспитателем и замещала учителей начальных классов, - рассказывает педагог.
Спустя два года Мария Хилидевна всё-таки переехала в Тазовский район, но уже в райцентр, вместе с будущим мужем - Дмитрием Наковичем, с которым познакомилась, когда училась в Салехарде. Зимой 1980 года состоялась её первая встреча с Тазовским. По воспоминаниям Марии Хилидевны, тогда это был маленький, совсем неухоженный посёлок. Первым делом она отправилась в районный отдел народного образования, где ей предложили должность воспитателя в Тазовской школе-интернате.
- Тогда группы были большие - по 56 детей, объединяли по два класса, и всего два воспитателя. Но я трудностей не замечала, была молодая, не чувствовала, что устаю. Бытовые условия в интернате были не очень хорошие. В баню детей водили в здание, где сейчас магазин «Барс», бельё возили в прачечную, которая была напротив милиции, одежду выдавали в здании рядом со школой искусств, сейчас там отдел полиции. Везде пешком ходили. Автобусов не было. Грязное бельё возили на санках, благо, у меня дети были маленькие, и муж делал крытые санки. Иногда детей водили в баню в Речпорт. Тогда они часто болели: по морозу пока распаренные в корпус придут, остынут. Старые деревянные корпуса были очень холодные, специально покупали тёплые вязаные вещи и так всю зиму ходили - укутанные и в валенках, - делится воспоминаниями Мария Хилидевна.
Когда собственные дети подросли и окончили школу, встал вопрос: куда идти учиться? Решили, что тоже будут учителями и отправились поступать в Санкт-Петербург в институт имени Герцена. У Марии Салиндер тоже появилась возможность заочно окончить этот институт, что она и сделала, получив специальность «Культуролог». Ещё получая образование, в 2002 году она была переведена на должность учителя родного языка, носителем которого она была всегда, даже в те советские времена, когда разговаривать на нём не разрешали. А как по-другому?! Мама была неграмотная и по-русски знала всего лишь одно слово.
- Мама в школе не училась, знала только ненецкий. Из русского понимала только слово «норма» - ещё с военных времён. Им тогда тоже было тяжело, они рыбачили. Мама рассказывала, что резиновой обуви не было, так они кисы специально дырявили, чтобы вода быстрее вытекала. Зимой легче было рыбачить, не надо было в воду заходить. Тогда «норма» - было самое распространённое слово: надо было выловить ежедневную норму рыбы, хлеб тоже давали по норме. Рассказывала: дадут каравай, делили на 8‑9 частей, по числу людей в бригаде - норма. План надо было выполнять, тогда лозунг был «Всё для фронта! Всё для победы!». Им даже не разрешали рыбу брать. Из той, что давали, делали тоненький айбат, а на хребте оставляли немного мяса, потом коптили над очагом. Зимой кидали в котёл с водой кусок этого хребта, долго варили, пока кости не разварятся, добавляли муку, вот такая была похлёбка. А с тем кусочком каравая, что давали, мама не знала, что делать: то ли детям отнести, то ли самой съесть. Крошка в рот попадёт, остальное само провалится. Люди обезумившие были, голодом жили. Она строго нас воспитывала, не дай Бог кусок хлеба собаке кинем или выбросим. Хлеб - всему голова! У меня это на всю жизнь отпечаталось, - с грустью рассказывает Мария Салиндер.
Вот уже 43 года Мария Хилидевна работает в Тазовской школе-интернате. Последние 20 лет учит детей родному языку и литературе и с сожалением отмечает: дети другие, да и родители тоже, не хотят они, чтобы их чада знали ненецкий язык. Но, к счастью, таких пока не очень много.
- Есть дети, которые сегодня стараются сохранить свой язык, особенно в тундре. Я учила гыданских детей, они свободно говорят на ненецком. На бытовом уровне они его хорошо знают, а вот грамматика хромает, поскольку она сложная. Порой язык теряется, потому что нет языковой среды, у нас же везде говорят по-русски. Была в Ханты-Мансийском округе, не могу сказать, что там все говорят на родном языке, у них тоже есть проблемы, но понравилось, что у них есть что-то вроде летних этно-школ, где создаётся языковая среда: и дети, и взрослые говорят на родном языке, это что-то вроде детского лагеря. Мне эта практика очень понравилась, - отмечает ветеран педагогического труда.
Всего в педагогике Мария Салиндер уже 45 лет и, утверждает, что не чувствует усталости. Говорит: «Мне ещё есть что сказать и чему научить детей». Она не только учит их говорить, писать и думать по-ненецки, но и делится своим жизненным опытом и мудростью, сохраняет и передаёт многовековые традиции своего народа. И пока на заслуженный отдых не собирается, продолжая готовить себе достойную смену.
Автор: Мария Демиденко
Фото из личного архива и архива СЗ
Читать далее